Белозерская крепость в конце XV–XVI веке
Современный город Белозерск с находящейся в его центре крепостью по праву считают наследником более чем тысячелетней истории Белоозера. Летописец-автор «Повести временных лет» называет Белоозеро одной из территорий, изначально составлявших ядро Древнерусского государства. Эта область располагалась на границе между центральными областями Руси и ее северной периферией. Белоозеро – одновременно и название крупнейшего водоема края (Белого озера), и название большой исторической области вокруг него (сегодня она называется Белозерьем), и название города-столицы края. Но вопросы о времени основания города и месте нахождения древнейшей столицы Белоозера долгое время являются предметом дискуссий. Дело в том, что местоположение столицы менялось, а письменные и археологические источники в силу своих особенностей предоставляют недостаточно сведений для разрешения этого вопроса.
Белоозеро впервые упоминается во вступительной части общерусского летописного свода – «Повести временных лет» – вместе с такими городами как Ладога, Новгород, Изборск, Ростов и другими, в статье под 862 годом. Важно помнить, что этот летописный свод был составлен в начале XI века, и для раннего этапа русской истории он не является собственно летописью – ежегодными или более частыми записями о произошедших событиях. Начальная часть «Повести временных лет» представляет собой результат воссоздания хронологии и даже содержания событий древнейшего периода истории Руси путем соединения разрозненных ранних записей разного происхождения и устных преданий. Одним из подобных преданий было сказание о призвании варягов, частью которого является и упомянутая летописная статья, датированная 862 годом. Достоверность описываемых в «Повести временных лет» ранних событий, и особенно их хронология признается далеко не всеми учеными, остается дискуссионной. В этих условиях решающим аргументом для установления времени возникновения города могут стать только результаты археологических исследований. Научной основой определения возраста поселения может стать обнаружение надежно датированных культурных отложений. Конечно, археологическими методами не удастся установить время возникновения того или иного поселения с точностью до года, но они позволяют надежно определить хронологические границы события с точностью до нескольких десятилетий.
Впечатляющие валы укреплений Белозерска не имеют себе равных на сотни верст вокруг, и в XVIII–XIX веках в образованной прослойке местного сообщества существовало представление, приписывающее их сооружение времени призвания варягов, а один из естественных холмов вблизи Белозерска заодно приобрел славу «кургана Синеуса». Впрочем, изучение летописей уже в тот период показало, что валы Белозерска моложе эпохи Рюрика, Синеуса и Трувора более чем на 600 лет, а при раскопках «кургана Синеуса» уже в 1860-х годах было установлено его природное происхождение.
Уже первые исследователи края считали, что древним Белоозером является крупнейший археологический памятник Вологодской области – остатки грандиозного по масштабам Средневековья городского поселения в урочище Старый город у истока Шексны из Белого озера. Первые раскопки здесь были проведены значительно раньше, чем во многих других древнерусских городах. На заре становления российской археологии, в 1860 году, по поручению созданной годом ранее Императорской археологической комиссии в Белозерье направились Я.М. Лазаревский и Ю.Б. Иверсен. Объехав Белое озеро, исследователи составили описание нескольких мест, которые в белозерских преданиях были связаны с событиями далекого прошлого. В их число входило и урочище Старый город, где Я.М. Лазаревским были проведены первые небольшие раскопки, показавшие наличие здесь поселения и поздних безынвентарных погребений по христианскому обряду (1). В 1929 году известные археологи В.И. Равдоникас и Г.П. Гроздилов обследовали территорию Старого города и зафиксировали здесь мощный культурный слой с остатками деревянных построек, керамикой и вещами X–XIII веков (2). Работавший в 1939 и 1940 годах в Белозерском районе археолог П.А. Сухов осмотрел территорию Белоозера и отметил отсутствие у города укреплений и написал: «Городище у истоков Шексны вблизи села Крохино… является, по-видимому, тем древним Белоозером, где «седе» Синеус» (3). Масштабные археологические раскопки Старого города были проведены в 1949–1965 годах экспедицией Л.А. Голубевой: на различных участках территории Старого города было вскрыто 40 раскопов общей площадью около 5 500 кв.м. Начиная с 1982 года сбор вещей на размытой части города периодически осуществлялся экспедицией Н.А. Макарова, а в 1990–2001 годах – систематически велся специально созданным отрядом С.Д. Захарова (4). Результаты исследований позволяют сегодня уверенно констатировать факт, что хронологический разрыв между летописной датой возникновения Белоозера и реальным событием составляет около столетия.
Уже по результатам работ Л.А. Голубевой в 1960-х годах стало ясно, что во время призвания варягов города Белоозера на истоке Шексны еще не существовало, что на самом Белом озере не найдено дружинных могильников IX–X веков, и что предметы скандинавского происхождения единичны среди десятков тысяч древнерусских находок. В стремлении найти разрешение противоречию летописных и археологических данных ряд исследователей предложил искать Белоозеро эпохи Синеуса на месте какого-то другого средневекового поселения края.
Местное предание, кратко записанное еще в XVI веке в Кирилловом монастыре, указывало на нахождение древнейшего центра края на северном берегу озера: «Синеус сиде у нас на Кистеме» – в селе Киснеме (Троицком) (5). В 1920–1950-х годах археологами и краеведами в Киснеме неоднократно исследовались отдельные погребения средневекового могильника, поврежденного карьером (6). Археологом Л.А. Голубевой этот могильник был датирован на основании имевшихся в тот время представлений X–XI веками (7). Проведенные в 1980–1990-х годах археологами Н.А. Макаровым, С.З. Черновым и С.Д. Захаровым тщательные исследования показали наличие в Киснеме большого куста древнерусских сельских поселений, но, однако, не относящихся к самому раннему периоду истории Белозерья. Зарождение этого куста селищ, ставшего в XII–XIII веках одним из крупнейших в регионе, произошло лишь в конце X века, когда на месте будущей агломерации появились два первых маленьких селища. Их суммарная площадь была во много раз меньше площади города Белоозера на истоке Шексны того же периода. Лишь XI веком датируются в наши дни и древнейшие из исследованных погребений Киснемского могильника (8).
По итогам археологических исследований можно утверждать, что древнейшим городским центром края является огромный археологический памятник в урочище Старый город на берегах реки Шексны у ее истока из Белого озера. Здесь город существовал с середины Х века. Старый город Белоозеро на реке Шексне – один из немногих древнерусских городов, не имевших сколько-нибудь заметных укреплений. Укреплений у Белоозера не было не только в Х–XI веках (их в это же время не имели, например, Новгород и Старая Русса), но и в период его расцвета в XII–XIII веках, когда город простирался вдоль обоих берегов реки более чем на километр. Это можно объяснить тем, что Белоозеро находилось на периферии грозных политических событий, сотрясавших в XII–XIII веках большинство русских княжеств.
Письменные источники XIV века фиксируют сосуществование на Белоозере двух «городков» – старого (у истока Шексны) и нового, называемого также Карголом (так называлась одно из местностей на территории современного Белозерска). Последнее упоминание о «старом городке Белозерском», уже небольшом поселении, относится к 1398 году, когда новгородцы вновь приходили к Белоозеру «и взяша Белозерьскыи волости на щит, повоевав, и пожгоша, и старый городок Белозерьскыи пожгоша». Судя по археологическим данным, упадок старого города начался гораздо раньше, в конце XIII века. Уже в XIV веке центром Белозерского княжества, очевидно, был новый городок, находившийся на территории современного города Белозерска. Все летописные сообщения о Белоозере XV и последующих веков относятся исключительно к новому городу.
Почему центр Белозерья изменил свое положение? На этот вопрос нельзя ответить просто и исчерпывающе. Причин могло быть несколько. В 1352 году Белоозеро в числе нескольких областей Руси было опустошено чумой, и летописец отметил, что «в Глухове же тогда ни един человек не остася, вси изомроша, сице же и на Белеозере». Через 12 лет, в 1364 году, летопись сообщает о новой смертоносной эпидемии: «А на Белеозере тогда ни един жив обретеся». По одному из предположений, эти бедствия могли стать причиной того, что жители покинули город на берегу Шексны как нездоровое место и создали его на новом месте. Однако известно, что оба поселения какое-то время сосуществовали. Так или иначе, но в течение XIV века расцвел новый город на территории современного Белозерска, а старый у истока Шексны быстро стал незначительным поселением. Полагают, что истинной причиной этого стало завершившееся к XIV веку принципиальное изменение экономического уклада региона: произошел переход от преимущественно промысловой экономики к экономике с преобладанием сельского хозяйства. Это было связано, возможно, с истощением пушных ресурсов вследствие интенсивного промысла или климатических изменений – заметным похолоданием и увеличением влажности. Новая столица Белозерья сформировалась в густо заселенной хлебопашцами округе, а прежняя была ориентирована на водный путь, связывавший город с местами охотничьих промыслов и дальними рынками сбыта пушнины.
Как выглядело древнейшее поселение на месте современного Белозерска, и когда оно появилось, – в точности неизвестно. Интригующие результаты дали проведенные в 1989–2000 годах архитектурно-археологические исследования в Белозерске на территории кремля. У южного фасада Преображенского собора исследователями С.А. Шаровым и E.Л. Хворостовой был открыт участок культурного слоя поселения домонгольского времени (9). Однако сделанные этими исследователями предположения об обнаружении остатков древнего городка (возможно, даже древней столицы летописного Белоозера), некогда окруженного валом с деревянными конструкциями внутри, археологам С.Д. Захарову и Н.А. Макарову представляются преждевременными: выявленные на весьма незначительной площади раскопок фрагменты деревянных конструкций трудно интерпретировать однозначно именно как остатки оборонительных сооружений, а собранные в Белозерске немногочисленные и весьма рядовые древнерусские вещи не относятся к числу специфичных для дружинного и княжеского обихода, и имеют достаточно широкую датировку.
Белозерск являлся древнейшим религиозным центром края. С Белоозером связано историческое сказание, относящееся, видимо, к XI веку, сообщающее о построении первого христианского храма в Белоозерье. Один из вариантов этого рассказа передал историк В.О.Ключевский, опираясь на публикацию рукописи из Соловецкого монастыря. Предание рассказывает, что в некоторое время на Белоозере жили некрещеные люди. Стали их крестить, и построили они церковь, а именем какого святого назвать ее, не ведают. Наутро пришли они к церкви, а на реке под церковью челн стоит, в челне – икона святителя Василия Великого, а перед иконой просфора. Решили они освятить церковь во имя Василия Великого. Когда стали церковь освящать, вдруг раздался страшный гром и треск. Люди перепугались, решив, что падает церковь. Выбежали из церкви, смотрят, а за алтарем, где прежде было языческое капище и находились священные береза и камень, ничего нет: березу вырвало с корнем, а камень забросило в реку Шексну и потопило. «И на Белоозере то первая церковь Василий Великий от такова времени, как вера стала» (10). Примечательно, что и в Киеве на месте языческого капища после крещения Руси была поставлена церковь Василия Великого. По-видимому, древнейшие христианские храмы Руси именовались Васильевскими в память о крестителе Руси великом князе Владимире Святославовиче (около 960 – 1015), принявшем крещение в корсунской церкви святого Василия и получившем при этом христианское имя Василий. Сохранившейся в Вологодском государственном музее-заповеднике рукописи одного из вариантов этого сказания посвящена специальная публикация Р.П. Биланчука (11).
Неслучайно старейшими иконами всей Вологодской области являются две белозерские святыни, датируемые первой третью XIII века, хранящиеся ныне в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге: это икона из древнего Васильевского храма «Богоматерь Умиление Белозерская», и икона «Пётр и Павел» из Петропавловской церкви Белозерска (12).
Основателем двух древнейших в Вологодском крае монастырей – Троицкого Усть-Шехонского, существовавшего вблизи истока Шексны из Белого озера, и островного Спасо-Каменного на Кубенском озере считается первый Белозерский удельный князь Глеб Василькович (1237–1278). После гибели Ростовского князя Василька Константиновича (1209–1238), трагической битве с татарами, произошедшей 4 марта 1238 года на реке Сити, Белоозеро отделилось от Ростовского княжества, и в нем стал княжить со времени совершеннолетия младший сын Василька Глеб.
Образование самостоятельного Белозерского княжества стало свидетельством не только продолжавшегося политического дробления Руси, но и некоторых изменений в ее экономическом пространстве. Нашествие татаро-монголов и их последующие набеги заставили население искать безопасные места для проживания, одним из которых и стало затерянное в лесах Белоозеро.
Глеб Василькович был достаточно заметной фигурой среди русских князей, был близок со своим дядей Александром Невским. В летописях говорится о его неоднократных поездках в Орду, его вторая жена Феодора была татарской княжной, дочерью хана Сартака. Со своим полком Глебу приходилось участвовать в военных походах, организованных ордынцами, в частности, на Северный Кавказ против аланов. По преданиям, он занимался активным церковным строительством («и церкви многи созда, и украси иконами и книгами») и, как уже упоминалось, основал два монастыря. Позднее молва, воспринимавшая его как культурного героя, приписывала ему и спрямление течения рек Сухоны и Вологды – сооружение двух «Княже-Глебовых простей».
После смерти Глеба Васильковича Белоозеро перешло к его сыну Михаилу. Правда, княжил он недолго и умер в 1293 году молодым в Орде. Историк Кучкин предположил, что некоторое время княжество находилось в руках старшего сына Бориса Ростовского Дмитрия, который отнял его у Михаила. Сын Михаила Роман Михайлович был активным участником княжеских усобиц, выступал против усиления Москвы и вступил в тайный союз с соперничавшей с ней Тверью. Поехав в Орду с жалобами на Ивана Калиту, сам был оговорен последним и там погиб. Новый белозерский князь Фёдор Романович женился на дочери Ивана Калиты Феодосье, что ознаменовало постепенное подчинение Белозерского княжества Москве. Фёдор Романович упоминается в числе участников похода на Тверь в 1375 году, который был организован великим князем московским Дмитрием Ивановичем. Через пять лет, в 1380 году, Фёдор Романович вместе с сыном Иваном вновь «сел в стремя» по призыву Дмитрия Московского. В знаменитой битве на Куликовом поле белозерское войско было «велми… доспешно и конно». Объединенное русское войско победило в битве, но белозерские князья Фёдор Романович и его сын Иван погибли: «И ту оубиени быша на суиме князь Феодор Романовичь Белозерскыи, сын его князь Иванъ Феодоровичь» (13).
Пресечение старшей линии белозерских князей и их родственные связи с московским великокняжеским домом привели к тому, что Дмитрий Донской завещал Белоозеро своему третьему сыну Андрею. Правда, Андрей Дмитриевич получил в 1389 году не всё княжество, а лишь его большую часть, в то время как на остальной территории продолжали сохраняться уделы младших белозерских князей. Но Белозерское княжество как самостоятельная политическая единица перестало существовать: летопись сообщает, что Андрей получил земли, что «неколи бысть Белозерское княжение великое».
Общая победа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение организатора воссоединения восточнославянских земель. Развернувшееся государственное единение стало путем к освобождению Руси от чужеземного господства. Москва усиливалась, а ее важнейшие противники – Орда и Великое княжество Литовское – вступали в полосу затяжного кризиса.
Город Белозерск сохранял значение одного из религиозных центров Севера. Так, в 1458 году Ростовский архиепископ Феодосий созвал в Белозерск в день праздника Крещения Господня собор священнослужителей епархии. Для обсуждения злободневных вопросов в соборный храм Василия Великого должны были явиться по зимнему пути все настоятели монастырей, священники и дьяконы епархии (14). В 1657 году Белозерье было передано из Ростовской, Ярославской и Белозерской митрополии в Вологодскую и Великопермскую, изменившую вследствие этого свое название на Вологодскую и Белозерскую.
Известно, что в XIV–XV веках Белоозеро стало значительным торговым центром своего времени, это был развитый в экономическом отношении город. Сюда регулярно приходили торговать суда, снаряженные крупными торговцами-монастырями: Троице-Сергиевым, Симоновым, Андрониковым, Кирилловым Белозерским, Калязинским Макарьевым, Николо-Пешношским, Пустынским, Покровским, Борисоглебским и другими. Купцы приходили в Белоозеро и из Московского княжества, и из Тверского, и из Новгородской земли. Привозил на белозерский торг разнообразные товары и местный житель – «городской человек белозерец и окологородец, и изо всех волостей белозерьских». Товары местного производства перечисляются в Таможенной белозерской грамоте 1497 года: это туши мяса, коровы, соль, лук, чеснок, орехи, яблоки, мак, сыр, лошади, гуси, бараны, поросята.
В годы правления великого князя Василия II Тёмного (1425–1462) разгорелась междоусобная война за великокняжеский престол между ним и его дядей Юрием Дмитриевичем, затем – с двумя его старшими сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой. Великокняжеский престол несколько раз переходил из рук в руки. Военные действия и разорительные походы соперничающих князей затронули и Север.
Политическая и военная мощь Москвы все более росла, и военные действия с врагами постепенно стали смещаться на южные и восточные границы ее владений. При правлении великого князя Ивана III Васильевича (1462–1505) Белоозеро становится безопасной территорией и превращается в «глубокий тыл». В минуты большой опасности на Белоозеро вывозилась великокняжеская казна, туда уезжали и церковные иерархи. Осенью 1480 года, во время известного «Стояния на Угре», Иван III отправил на Белоозеро свою жену Софью с малолетними детьми и великокняжеской казной. Сопровождать самое ценное – семью и казну – он отправил доверенных лиц: боярина В.Б. Тучко-Морозова, окольничего А.М. Плещеева и дьяка Василия (Третьяка) Долматова. Победоносное завершение кампании завершилось признанием фактически свершившегося освобождения Русского государства от Большой Орды.
Интересно, что именно на белозерской земле впервые началось ограничение права крестьян переходить от одного владельца к другому лишь однажды в году – в Юрьев день. По мнению историка Р.Г. Скрынникова, начало этой норме положил белозерский князь Михаил Андреевич, а затем она стала распространяться и на другие территории. Правило Юрьева дня позднее было закреплено в общерусском Судебнике 1497 года.
С Белоозером связано еще одно важное событие в жизни Русского государства, ставшее едва ли не завершающим этапом в ликвидации удельной вольности. Последний белозерский удельный князь Михаил Андреевич Верейский, хоть и являвшийся верным союзником Москвы, но пытавшийся в некоторых вопросах проявлять самостоятельность, завещал свое княжество Ивану III в 1486 году, и Белоозеро навсегда превратилось в один из уездов Московского государства.
Через два года, в 1488 году, великий князь Московский выдал Белоозеру уставную грамоту. В ней определялись права местного населения во взаимоотношениях с княжеской администрацией. По мнению ряда историков, высоко оценивших данный документ, грамота впервые отводила значительное место в управлении местным органам, ограничивая прерогативы представителей центральной власти. Историк Ю.Г. Алексеев отметил: «Хотя уставная грамота непосредственно обращена к населению только одного уезда, перед нами документ принципиального значения. Грамоту можно рассматривать как типовую… Видимо, предполагалось подобные грамоты дать и другим уездам Русского государства». Так Белоозеро стало экспериментальным полем для выработки норм административного права централизованного Русского государства.
Любопытно, что практически все значимые события времен Ивана III в той или иной степени коснулись Белоозера. Обострение отношений и освобождение от власти Золотой орды в 1480 году – и Белоозеро становится убежищем для семьи великого князя и хранилищем его казны; непростая борьба с Казанью – и в Белозерске оказывается под бдительным надзором верхушка татарской аристократии; ликвидация самостоятельности Новгорода – и, по легенде, именно на Белоозеро ссылается подобно человеку символ новгородской демократии, вечевой колокол. Очевидно, у Ивана III Белоозеро ассоциировалось с надежностью, верностью, постоянством.
Великого князя Московского Ивана III по праву называют создателем первого общенационального государства русского народа. В 1485 году Иван III принял титул «Государь всея Руси», отражающий державную сущность окрепшей Московской Руси. В 1487 году по его приказу «на Белеозере в Карголоме» в десяти верстах от старого города строится грандиозная новая крепость, словно бы символизирующая небывалое укрепление Русского государства.
Остатки мощного фортификационного сооружения в Белозерске впечатляют и сегодня: это замкнутый земляной вал длиною около 1000 метров и высотой около 15 метров. Вал окружен широким (до 60 м) сухим рвом глубиной до 7 метров. Крепость характеризовалась как «рубленый город», «рубленая сыпь», поскольку внутри вала расположены деревянные рубленые конструкции, удерживающие насыпь от оползания и обеспечивавшие валу необходимые для обороны крутизну и крепость. Снаружи между насыпью вала и краем рва оставлена узкая горизонтальная кольцевая площадка, предназначенная для предохранения от оползания вала в ров (по ней, в обход каменного моста, сейчас осуществляется въезд на территорию крепости). Верхушка вала плоская, на местах глухих башен хорошо заметны расширения насыпи в виде прямоугольных площадок, а на месте трех проездных башен, стоявших на уровне земли, вал разрывается. Ранее по верху вала шла мощная деревянная рубленая стена с боевым ходом, имевшая восемь башен. Четырехугольные башни, имевшие по два или три боевых яруса, различались по конструкции и назначению. Две (изначально, видимо, три) башни были проезжими – «воротными» (восточная Богословская, северная Покровская, западная Ильинская-воротная), остальные пять были построены непроезжими, «глухими» (Спасская, Озадская, Ильинская, Луговая, Петровская). К проезжим башням через ров вели деревянные мосты. Внутри крепости вдоль вала было вырыто несколько больших прудов, предназначенных для накопления воды на случай осады или тушения пожаров. Излишки воды отводились наружу по проложенным под валом трубам.
Территория внутри крепости ранее и называлась собственно «городом». На территории кремля был возведен соборный деревянный храм, освященный во имя Василия Великого, затем строится деревянная же холодная Преображенская церковь. В крепости находились многочисленные деревянные строения: воеводский двор, приказная и губная избы, тюрьмы, склады и «осадные» дворы. Здесь размещались гарнизон, учреждения местной власти, дворы жителей разных сословий, велась торговля и хранились припасы.
Наличие крепости позволяло использовать Белоозеро и как место заточения. Это случалось часто. После захвата Казани войсками московского князя в 1487 году казанского хана Алегама (Ильхама) сослали в Вологду, а его мать, братья и сестры были отправлены на Белоозеро. Также на Белоозере был заточен в 1502–1508 годах и служивый царевич Абдул-Латиф, который, сидя на ханском престоле в Казани, пытался проводить независимую от Москвы политику. Князь Василий Холмский, посланный на помощь осажденному казанскими татарами гарнизону Нижнего Новгорода, задержался в Муроме, где проводил время «пияху и веселяхуся», за что был схвачен и помещен в 1508 году в тюрьму на Белоозере, где умер через 15 лет. В 1533–1535 годах в Белоозере был заточен Шах-Али (Шиг-Алей), хан Казанский (позднее – царь Касимовский). Были и другие высокопоставленные узники, например, привозивший на то же Белоозеро великокняжескую казну дьяк Василий (Третьяк) Долматов и другие. В середине XVI века, во времена Ливонской войны, в крепости содержались и пленные «немцы». В середине 1560-х годов в Белоозеро по распоряжению Ивана IV Грозного был сослан видный военачальник князь Михаил Иванович Воротынский с семьей, и «тюрьмы немецкие из города вынесли вон». К Воротынскому были приставлены «для бережения» два доверенных лица от Ивана Грозного, но в заточении он, видимо, не находился. Условия ссылки были сравнительно мягкими: при князе имелось значительное количество слуг, на содержание его и обслуги выделялась крупная сумма – около 100 рублей. Деньги эти, правда, не всегда выплачивались вовремя, и князь через приставов постоянно «бил челом» государю, что его и княгини одежда «придралась» так, что ходить «непригоже», и что не прислано было вовремя «ведра романеи» и «ведра ренскова» вина, лимонов, перца, гвоздики, лососей свежих и прочего. Этот поворот в судьбе военачальника закончился благополучно, и вскоре он был отпущен.
Каков же был замысел Ивана III, повелевшего соорудить огромный Белозерский кремль в те же годы, когда строился существующий и поныне Московский Кремль? Как мы видим, уже в конце XV века Белоозеро находилось далеко от границ Московской Руси и, казалось бы, не могло подвергнуться нападению внешнего врага? Видимо, правильно оценивал значение этого сооружения находившийся на службе польского короля итальянский дворянин Александр Гваньини, который в своем сочинении «Описание Московии», изданном в 1578 году, так характеризует Белоозеро при внуке Ивана III, царе Иване Грозном: «На этом озере есть неприступный кремль, укрепленный самой природой, в котором государь Московии обычно прячет свои сокровища и сюда же бежит как в убежище, при нашествии врагов. Отстоит Белоозеро на сто миль от Московии и настолько же от Новгорода Великого. Область почти вся покрыта болотами и лесами, и доступ в нее для путешественников нелегок и неудобен, если только не построены мосты или не скованы льдом воды».Действительно, крепость-убежище, крепость-сокровищница, крепость-символ и крепость-тюрьма – все эти значения были присущи Белозерскому кремлю на протяжении первых веков его существования.
Уже в середине XVI века деревянная крепость пришла в плачевное состояние. «Город, государь, худ, обвалился», – сообщали приставы Ивану Грозному. Если в XVI и XVII веках деревянную крепость не раз ремонтировали, то позднее, в XVIII веке, обветшавшие стены и башни за ненадобностью разобрали.
Примечания
- Лазаревский, 1860; Отчет ИАК за 1860 г., Голубева, 1973, с. 59, 62; Макаров, Захаров, 1994, с. 8; Спирина, 1996, с. 251; Макаров, Охотина-Линд, 1999; Захаров, 2004, с. 14–15.
- Голубева, 1973, с. 59; Макаров, 1990, с. 8.
- Сухов, 1941, с. 89; Голубева, 1973, с. 59, 62.
- Захаров С.Д. Древнерусский город Белоозеро. М., 2004. С.101 — 103.
- Шахматов А.А. Сказание о призвании варягов. СПб., 1904. С. 53.
- Чернов С.З. Из истории Киснемы последней четверти XIV – начала XV века // Кириллов : краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 9–26 http://www.booksite.ru/fulltext/2ki/ril/lov/2.htm ; Макаров Н.А. Средневековые памятники Белозерской округи (археологическая карта и комментарий) // Проблемы изучения древнерусской культуры (расселение и этнокультурные процессы на Северо-Востоке Руси) : сборник научных трудов. М., 1988. С. 57–93.
- Голубева Л.А. Могильник X – середины XI в. на Белом озере // Советская археология. 1961. № 1. С. 2301–215.
- Макаров Н.А., Захаров С.Д., Бужилова А.П. Средневековое расселение на Белом озере. М., 2001. С. 84–85, 139–145.
- Шаров С.А., Хворостова Е.Л. Археологическое изучение Белозерского кремля XII–XV вв. // Древности Русского Севера. Вып. 1. Вологда, 1996.
- Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. М., 1987. Ч. 1 (Лекция XVII). С. 306–307.
- Биланчук Р.П. «Летописец» белозерской соборной церкви Василия Великого и проблемы реконструкции «местного текста» культуры // Белозерье : краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 2007. С. 308–322. http://www.booksite.ru/fulltext/belo/zerje/9.htm
- Рыбаков А.А. Вологодская икона = Icons of Vologda: Центры художественной культуры земли Вологодской XIII–XVIII вв. М., 1995.
- Полное собрание русских летописей. Т. XV. Вып. 1. Изд. 2-е. Пг., 1922. Стлб. 140.
- Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. Т. 1. №64. С. 114–116.
Автор-составитель — А.В. Суворов